10 сентября 2025 года в воздушное пространство Польши проникло большое количество ударных беспилотников, запущенных с территории России. По данным польских СМИ и международных агентств, речь шла как минимум о 19–23 дронах типа Shahed, которые залетели со стороны Украины и России; часть из них была сбита силами ПВО, остальные упали на территории приграничных воеводств.
Этот инцидент стал первым случаем массового вторжения вражеских дронов на территорию Польши с начала полномасштабного вторжения РФ в Украину. Варшава немедленно инициировала консультации в рамках статьи 4 НАТО, а польские военные усилили патрулирование восточной границы. НАТО, в свою очередь, увеличило присутствие в воздухе и направило дополнительные силы разведки и ПВО для мониторинга ситуации.
Хотя прямых жертв не было (дроны не несли взрывчатку), политический и безопасностьный эффект оказался намного масштабнее, чем физические разрушения. Тем более, как и ожидалось, реакция Запада была сдержанной.
Фактически Россия впервые проверила, насколько далеко она может зайти в испытании «красных линий» Альянса, даже если предположить, что дроны «сбились с курса» или были подавлены украинской РЭБ. Если раньше речь шла о случайном падении обломков на территорию Польши или Румынии, или о действиях российской радиоэлектронной борьбы (что также можно трактовать как «зондирование» НАТО), то теперь мы имеем дело с массированной атакой, которую сложно объяснить простой технической ошибкой.
Для Кремля это — возможность протестировать готовность Запада к коллективному ответу. Для Варшавы — новый уровень угрозы, требующий не только оборонительных, но и дипломатических решений.
Польша уже давно является ключевым логистическим хабом в поставках вооружения и военной техники для Украины. Через её территорию проходят основные транспортные маршруты, функционируют склады НАТО, проходят тренировки украинских военных. Всё это делает страну стратегической целью для Москвы.
Удар по Польше, даже точечный, Кремль может подать не как агрессию против государства — члена НАТО, а как «уничтожение военной инфраструктуры, предназначенной для ВСУ». Именно в этом кроется главная угроза — создание юридико-пропагандистской «серой зоны», где Россия попытается переложить ответственность на Запад.
Чтобы понять, насколько реальным может быть подобный сценарий, стоит обратить внимание на недавний прецедент на Ближнем Востоке. Незадолго до инцидента с российскими дронами Израиль нанёс удары по объектам, связанным с ХАМАС, на территории Катара. Это стало беспрецедентным случаем: суверенное независимое государство, официально не находящееся в состоянии войны с Израилем, подверглось атаке. Погибли несколько человек, среди них — сотрудник службы безопасности Катара, что только обострило кризис.
Реакция международного сообщества была неоднозначной. Катар резко осудил удар, столицы региона призвали к сдержанности, но ни глобального осуждения, ни санкций в адрес Израиля не последовало. В Иерусалиме объяснили атаку необходимостью нейтрализовать террористическую угрозу, и этот аргумент оказался достаточным, чтобы часть Запада отнеслась к инциденту с пониманием.
В мировой политике это создало опасный прецедент: применение силы на территории третьего государства может остаться без серьёзных последствий для атакующей стороны.
Москва внимательно следит за подобными событиями. Кремль, давно строящий свою внешнюю политику на аналогиях, может интерпретировать «катарский случай» как сигнал: если Израиль может нанести удар по территории союзного, но формально нейтрального государства, прикрываясь соображениями безопасности, то почему Россия не может сделать то же самое в отношении Польши? Особенно учитывая, что польские склады и транспортные узлы фактически работают как тыловая база для ВСУ.
В этом контексте встаёт вопрос: какие сценарии действий Москвы возможны по отношению к Польше?
Первый сценарий — точечные удары по логистическим объектам, которые Кремль может представить как «объекты, предназначенные для Украины». В этом случае Россия вряд ли возьмёт на себя ответственность, а попытается создать информационный хаос — заявления о «сбое навигации» или «непредсказуемом поведении дронов». Подобный подход уже использовался в 2022 году, когда обломки БПЛА падали на польскую территорию.
Однако, если в случае с Катаром речь шла о государстве, не входящем в какие-либо оборонные альянсы (за исключением статуса основного внеблокового союзника США, который есть и у Израиля), и находившемся под фактической блокадой ряда стран за поддержку терроризма, то Польша — это член НАТО с присутствием союзных контингентов на своей территории. Поэтому такой сценарий пока что представляется маловероятным.
Второй сценарий — гибридные атаки: сочетание киберопераций, дезинформации и провокаций на границе. Кремль может пытаться создать картину, что сама Польша «провоцирует конфликт», а Россия якобы только «защищается». Удары в таком случае могут сопровождаться массированными кампаниями в соцсетях и прокси-СМИ, как это уже было, например, в случае с «польским следом» в подрыве «Северного потока».
Третий сценарий — это намеренная «проверка НАТО». Москва может рассчитывать, что один или несколько ударов по польским складам не вызовут коллективного ответа Альянса, особенно если будут поданы как «недоразумение». Это самый рискованный, но в то же время — самый привлекательный для Кремля с точки зрения пропаганды вариант: в случае отсутствия жёсткой реакции Россия сможет заявить всему миру, что «НАТО боится эскалации».
Не менее опасным выглядит и четвёртый возможный сценарий — провокации против Румынии. В отличие от Польши, Румыния менее защищена в информационном пространстве и не обладает сопоставимым влиянием внутри НАТО. Однако именно на её территории размещается база ПРО в Девеселу, которая давно вызывает раздражение у Кремля. Падение обломков или «случайное» нарушение воздушного пространства могло бы стать для России способом проверить реакцию союзников на менее заметном направлении. Отметим, что подобные провокации гипотетически возможны также в отношении стран Балтии и Финляндии.
Совокупность этих сценариев указывает на одну вещь: Россия постепенно раздвигает границы допустимого в войне. Инцидент с дронами 10 сентября и параллельный прецедент с Израилем и Катаром демонстрируют, что международное право и суверенитет уже не являются неприкосновенными ценностями. Их подменяет логика силы и аргументация «угрозой безопасности».
Для Польши и НАТО это означает необходимость не только технического усиления обороны, но и политических сигналов. Альянс должен ясно дать понять: любой новый удар по территории его стран‑членов будет рассматриваться не как «досадный инцидент», а как акт агрессии. В противном случае риск повторения «катастрофы 1939 года», когда Польша снова окажется на передовой большой войны, только возрастёт.
Украина же оказывается в двойственном положении. С одной стороны, польские склады и логистические маршруты жизненно важны для Киева, и любой удар по ним может серьёзно замедлить поставки. С другой — именно Украина становится основным предлогом для таких атак. Это означает, что Киеву необходимо не только укреплять свою оборону, но и координировать информационную политику с Варшавой и Брюсселем, чтобы не допустить использования Россией темы «украинского тыла» в качестве оправдания агрессии.
Таким образом, главный вывод заключается в том, что израильская атака на объекты ХАМАС в Катаре создала опасный международный прецедент, которым Россия может воспользоваться для оправдания собственных действий против Польши или других членов НАТО. В условиях, когда Кремль постоянно тестирует пределы допустимого, ответ Альянса должен быть быстрым, чётким и коллективным.
Если же реакция вновь ограничится «обеспокоенностью» и консультациями — это только подстегнёт Москву к новым шагам. В результате Европа рискует вступить в новую фазу войны — уже не локальной, а общеевропейской. Впрочем, стоит вновь отметить: прямая агрессия РФ или прокси‑конфликт с участием Беларуси в текущих условиях остаются крайне маловероятными. Причины — как указанные выше, так и очевидные: нехватка живой силы, техники и вооружений у государства-агрессора.
Валентин Гайдай, директор Института «Интермариум»
